Павловский Посад • Новости Павловского Посада • Предприятия и организации Павловского Посада

  Татьяна Колокольцева из Волгограда, сына которой в метре от пешеходного перехода насмерть сбила прокурор Елена Иванова, обратилась к общественности. Пьяную сотрудницу прокуратуры признали невиновной, а в действиях не нашли состава преступления.
  
   К сожалению, адвокатская этика запрещает говорить мне о делах, которые я не веду сама. Но не как адвокат могу сказать, что этот случай – вопиющий. Правоохранительные органы в России стараются выдерживать солидарность. Немного нездоровую солидарность. Если кого-то из системы, например, милиционера или прокурора, привлекают, – делается все возможное, чтобы скрыть факт.
  
   Очень в этом помогает правовое несовершенство. Предварительное следствие полностью закрыто для вмешательства адвокатов и других независимых лиц, они не могут участвовать в экспертизах, заявлять ходатайства на раннем этапе дел. Это приводит к тому, что при ДТП появляется немножко неправильная схема аварии, сотрудники немного неправильно составили протокол. Ведь речь идет о высокопоставленном сотруднике правоохранительных органов или какой-либо другой структуры.
  
   Бороться с этим достаточно сложно, но можно и нужно. Общественность в этом должна участвовать. До тех пор, пока следствие будет закрыто, решения судов приниматься сверху, информация не будет достоянием общественности, серьезные правонарушения не прекратятся.
   Мать погибшего мальчика ранее рассказывала, что в машине прокурора Елены Ивановой была компания нетрезвых людей. Сама же прокурор, согласно некоторым свидетельским показаниям, была пьяна, однако данные факты были опровергнуты следствием и экспертизами: ведь следствие вел близкий друг прокурора. Это абсолютно ненормально, ведь расследованием должно заниматься независимое лицо. И если прокурор сидела за рулем в состоянии алкогольного опьянения, это должно было бы отражено в материалах дела. Но одни документы не так уж и сложно заменить на другие. Можно договориться, можно попросить, потому что есть хорошие отношения.
  
   А доказать это, заявить отвод следователю в данной ситуации и в нашей стране достаточно сложно. Следователь может просто сказать, что не знаком с прокурором, и судья ему поверит. К тому же, прямых доказательств в заинтересованности следователя в исходе дела, как правило, нет. Ходатайства рассматривает сам следователь, который пишет примерно следующее: «Оснований для отвода нет, поскольку я никак не заинтересован в исходе дела». Но было бы глупо следователю рассказать суду о своих интересах. Меня надо увольнять за некачественное и однобокое расследование? Ни один следователь такого не скажет.
  
   Мама мальчика в своем видеообращении рассказала, что ни один адвокат Волгограда не берется отстаивать ее интересы. Такое, действительно, случается. Сейчас мало независимых адвокатов. Часто бывает, что адвокаты работают на две стороны. Они не хотят испортить отношения со следователем, потому что ранее с ним дружили и так далее, но и хотят заработать денег на клиенте за якобы юридические услуги. Независимых адвокатов в России – примерно 0,1% от общей массы. Я бы могла назвать только лишь несколько имен адвокатов, которые реально отстаивают позицию своих подзащитных, имена эти по большей части известны. Каждый адвокат, тем более региональный, боится, что на его имя напишут представление. Далее оно пойдет в палату, и он лишится своего статуса. Естественно, он не пойдет наперекор правоохранительной системе и следствию.
  
   Качественную правовую защиту семья мальчика может получить у независимого адвоката, например, из другого региона. Он более независим. Но им самим необходимо занимать активную гражданскую позицию: писать жалобы, обращаться к правозащитникам. Они должны защищать свои права всеми разрешенными способами. И я уверена, что найдется адвокат, который предоставит им защиту.
  
   Источник: slon.ru